Содержание >> Отмена применения акта амнистии >

33. О конкретных указаниях прокурора Лагунова Ю.П.

Утром следующего дня, 29 августа 2002 года, я достал из почтового ящика конверт с постановлением следователя СО при РОВД Калязинского района капитана юстиции Репина Р.А. Прочитал здесь же - у почтовых ящиков на лестничной площадке возле мусоропровода.
Однако напрасно я переживал насчет воображаемых душевных мук следователя Репина. Своим постановлением от 14 июля 2002 года он перещеголял всех предыдущих следователей: кроме повторения всего того, что написал в своем постановлении о прекращении уголовного дела добродушный следователь Кашинской межрайонной прокуратуры Овсеенко Е.В., следователь Репин Е.А. написал еще такое, с чем может сравниться только незабвенный абзац из постановления Калязинского районного суда от 26 мая 1997 года. Я приводил выше этот отрывок из постановления судьи, но позволю себе привести этот выдающийся текст еще раз:
«При новом расследовании надлежит также проверить и установить, был ли у подсудимых умысел на нарушение общественного порядка в момент избиения Гурского Н..М., был ли нарушен общественные порядок. И в зависимости от собранных доказательств сделать вывод о наличии, либо отсутствии в действиях подсудимых Виноградова Э.В. и Малькова И.В. хулиганства».
Но этот шедевр судьи Лебедева Л.М.– это не перл, это только оправа.
Следователь Репин не только не предъявил обвинения в убийстве и причинении тяжких телесных повреждений, но и написал в пунктах 3 (6) своего постановления о прекращении уголовного дела следующее:

«Признать в соответствии со ст. 134 УПК РФ за Мальковым И.В. (Виноградовым Э.В.) право на реабилитацию и разъяснить ему порядок возмещения вреда, связанного с уголовным преследованием».

Граждане! Можно ли себе представить более изощренное издевательство над потерпевшими?! Нет, граждане, это даже уже не "издевательство" - богат русский язык, и я, к сожалению, слабо владею всей его палитрой, но в данном конкретном случае, считаю, вполне уместно использовать другое - более выразительное и точное слово: это не издевательство, это глумление над потерпевшим: фальсифицировать схему ДТП, не предъявить обвинение в убийстве, уничтожить вещественные доказательства, уничтожить протокол наружного осмотра тела убитой, фальсифицировать наличие аневризмы сосуда головного мозга, не предъявить обвинение в причинении тяжких телесных повреждений и, как апофеоз Российского правосудия, «признать в соответствии со ст. 134 УПК РФ за Мальковым И.В. право на реабилитацию и разъяснить ему порядок возмещения вреда, связанного с уголовным преследованием»?

Все, граждане! Как пел поэт, «нету мочи, нету сил». Объявляю о создании

«Книги рекордов Гурского».

Буду заносить в нее самые «выдающиеся» достижения российского правосудия в части нарушения прав потерпевших по уголовным делам. И, как настоящий русский ученый-экспериментатор, начну, как водится, с себя. Народ, я подозреваю, меня завалит материалом.

Однако как ослепительно засверкал этот бриллиант следователя Репина в оправе, приготовленной судьей Лебедевым Л.М.!
Комментарии, как говорится, излишни, но дать их придется.
Теперь представляешь, читатель, какой там у них «порядок»?
Что же гласит статья 134 УПК РФ? «Статья 134. Признание права на реабилитацию
1. Суд в приговоре, определении, постановлении, а прокурор, следователь, дознаватель в постановлении признают за оправданным либо лицом, в отношении которого прекращено уголовное преследование, право на реабилитацию. Одновременно реабилитированному направляется извещение с разъяснением порядка возмещения вреда, связанного с уголовным преследованием».

Возникает естественный вопрос: распространяется ли право на реабилитацию на тех, в отношении кого уголовное дело прекращено в результате применения акта амнистии? Ведь уголовное дело может быть прекращено по разным причинам (статья 24 УПК РФ), в том числе и «за истечением срока давности». И что же, наш закон дает право следователю признавать право этого лица на возмещение вреда? Классно!
Снова приходиться погружаться в УПК РФ. Слава Богу: имея компьютер, можно не брать УПК в руки и не листать эти ненавистные страницы – запустил поиск и быстро нашел все, что нужно. Прежде всего – толкование этого понятия в статье 5:
«реабилитация - порядок восстановления прав и свобод лица, незаконно или необоснованно подвергнутого уголовному преследованию, и возмещения причиненного ему вреда». Прошу обратить внимание на слова «незаконно или необоснованно».
Ищем дальше, и находим статью 133 «Основания возникновения права на реабилитацию», пункт 4 «Правила настоящей статьи не распространяются на случаи, когда примененные в отношении лица меры процессуального принуждения или постановленный обвинительный приговор отменены или изменены ввиду издания акта об амнистии, истечения сроков давности, недостижения возраста, с которого наступает уголовная ответственность…».
То есть совершенно очевидно, что подследственные Мальков и Виноградов на реабилитацию прав никаких не имеют. Как у тебя с фантазией, читатель? Представляешь, с какими теплыми чувствами к потерпевшему следователь Репин Р.А. писал эти строки в постановлении о прекращении уголовного дела? Представляешь, каким словесным орнаментом в адрес потерпевшего следователь Репин с прокурором Шалаевым сопровождали обсуждение текста этого постановления?

А теперь я напомню моему читателю несколько слов сотрудника Генеральной прокуратуры РФ «старшего прокурора отдела управления по надзору за расследованием преступлений органами прокуратуры» Лагунова Ю.П. из его ответа на мою жалобу от 11 апреля 2002 года в ГП РФ:
«Изучение материалов дела показало, что расследование [следователем Овсеенко Е.В.] по делу проведено не полно, ряд важных обстоятельств не исследован, указания надзирающего прокурора не выполнены в полном объеме, в связи с чем указанное решение отменено. Дело направлено в прокуратуру Тверской области для организации дополнительного расследования. Даны конкретные указания.
Ход расследования взят на контроль».
Читатель наверняка задумался над тем, какие же были даны «конкретные указания»? И что же такого там не учел кашинский следователь прокуратуры Овсеенко Егор Васильевич? Учитывая содержание п.1 статьи 4 Федерального закона о прокуратуре РФ («прокуратура Российской Федерации составляет единую федеральную централизованную систему органов и учреждений и действует на основе подчинения нижестоящих прокуроров вышестоящим и Генеральному прокурору Российской Федерации»), мы имеем основания утверждать, что нижестоящие прокуроры выполнили (а куда же они денутся!) «конкретные указания» вышестоящих. А теперь сопоставим два постановления – следователя Кашинской прокуратуры Овсеенко Е.В. и следователя Калязинского РОВД Репина Р.А. – и посмотрим, какая между ними фактическая разница? А разница состоит в том, что после получения «конкретных указаний» московского прокурора генеральной прокуратуры Лагунова Ю.П. следователь Репин Р.А. дополнил постановление следователя Овсеенко только одним – он признал за Мальковым (и Виноградовым) право на возмещение им государством (то есть рядовыми налогоплательщиками) вреда (надо полагать – морального и материального), связанного с уголовным преследованием, и одновременно направил им извещение с разъяснением порядка возмещения этого вреда.
Именно в этом и состояло «конкретное указание» прокурора Лагунова Ю.П. Браво, прокурор Лагунов! Действительно – братки потратились, неплохо б возместить.
Почему-то мне думается, что именно так все и было. Все-таки есть, есть положительная разница между Кашинскими и Калязинскими прокурорами! Читатель-скептик, конечно, только посмеется над этим моим восклицанием. И будет, безусловно, прав. А жизнь представит мне свои доказательства значительно позднее.

ВОПРОС 118: Достаточно ли оснований утверждать, что «конкретные указания» «старшего прокурора отдела управления Генеральной прокуратуры РФ по надзору за расследованием преступлений органами прокуратуры» Ю.П.Лагунова состояли именно в том, чтобы следствие незаконно указало в постановлении о прекращении уголовного дела о праве преступников на реабилитацию? ГОЛОСОВАТЬ

Итак, мой преданный читатель, перед нами налицо «деяние» прокурора, из которого без труда можно угадать его «умысел». Немножко еще потрудиться – и сам проявится «мотив».

Из части 4 статьи 133 УПК РФ следует, что право на реабилитацию у амнистированных отсутствует. Тогда с какой целью следователь Репин Р.А. выполнил «конкретное указание» прокурора Лагунова Ю.П. и включил в свое постановление указание права на реабилитацию Малькова и Виноградова? Да все то же, с какой целью проводилось слушание в Калязинском районном суде 14-26 мая 1997 года, что зафиксировано в определении суда от 26 мая: указать потерпевшему на его место, потоптать ногами, посмеяться в лицо и шарахнуть в него очередным дуплетом двенадцатого калибра. Это только неопытные юнцы думают, что слово не имеет силы. А люди опытные знают, что вся сила заключена именно в слове. Слово - это оружие. Нужно только уметь им пользоваться. И применять в самый нужный момент.

Задачей любого надзирателя (в том числе любого прокурора) является обеспечение бесперебойного функционирования действующей системы - той самой системы, которая вынесла тебя наверх.
Надо полагать, что убийца Мальков прокурору Лагунову не сват и не брат, и потому личные отношения между ними отсутствуют. Значит, убийца Мальков, прокурор Шалаев, а также прокуроры Тверской областной прокуратуры вписываются в одну общую систему, интересы которой и защищает от посягательства потерпевших «старший прокурор отдела управления по надзору за расследованием преступлений органами прокуратуры» Лагунов Ю.П.
Очевидно, что основным свойством этой системы, является то, что она позволяет подменить написанный на бумаге «основной принцип уголовного судопроизводства» как «защита прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений», на какой-то другой, позволяющий убийцам не отвечать по закону за свои преступления.

Мотивы прокурора Генеральной прокуратуры Лагунова Ю.П.

Каковы мотивы действий прокурора Лагунова Ю.П. - каждый волен решать в меру своего опыта и своей фантазии. Я предложу читателю лежащий на самой поверхности: предположим, бывший следователь Генеральной прокуратуры РФ адвокат Волков В.М. дал убийце Малькову определенные гарантии того, что контроль Генеральной Прокуратуры РФ по этому делу будет отсутствовать. После моей жалобы от 18 января 2002 года, в которой я указал на роль Волкова В.М. в этом деле, он должен был быть приглашен (куда следует) для дачи пояснений. И в результате разговора могло выясниться, что на кон поставлена шкура адвоката.
В этой ситуации прокурор Лагунов должен сделать выбор: либо немедленно арестовать подследственных Малькова с Виноградовым, а также прокурора Калязинского района Шалаева Ю.А. с судмедэкспертом Емельяновым В.Г., и всех прочих, после чего организовать эксгумацию, и затем с чистой совестью всех фигурантов отправлять на нары – всерьез и надолго (при этом у адвоката Волкова В.М. автоматически - за неисполнение оплаченных бандитами гарантий - появляются кое-какие неприятности с кожным покровом, от которых не лечит дерматолог). Либо прокурору Лагунову следует черное назвать белым, беззаконие назвать законным, нарушить свою клятву (или как там она у них – у прокуроров – называется), и – спасти шкуру убийцы Малькова вместе с многими другими шкурами, в том числе и шкуру бывшего следователя генеральной прокуратурфы адвоката Волкова В.М. Правда как-то неудобно получается с Конституцией РФ, с государственными интересами, которые по закону обязан защищать ответственный работник Генеральной прокуратуры РФ Лагунов Ю.П. Ну да кто ж с него за это спросит? Потерпевший?
Прокурор отдела по надзору за расследованием преступлений органами прокуратуры Лагунов Ю.П. свой выбор сделал.

А теперь одна маленькая деталь, но исключительно важная. Она убедит читателя в правдивости моих изложенных выше предположений о содержании "конкретных указаний" прокурора Генеральной прокуратуры РФ Лагунова.

Обращайте внимание на даты!
Помнит ли читатель, что в телефонном разговоре со мной, состоявшемя 12 июля 2002 года следователь Калязинского РОВД Репин Р.А. сказал мне, что должен срочно завершать следствие и отчитываться перед Генеральной прокуратурой РФ? Так вот: свое постановление следователь Репин подписал ровно через два дня - 14 июля 2002 г., а выслал его мне только через сорок дней – двадцать третьего августа. То есть за сорок дней с этим постановлением наверняка были ознакомлены все, кому следует, и в Тверской областной и в Генеральной прокуратуре РФ. Они оценили степень выполнения следователем «конкретных» указаний, подкорректировали что надо, все инстанции дали на этот текст «добро», и лишь только после этого следователь Репин запечатал его в конверт и направил в мой адрес.
Я много прочитал творений Калязинских, Кашинских и Тверских следователей. Нет у них такого полета фантазии, как у судьи Лебедева Л.М. Не мог следователь Репин Р.А. догадаться о включении в свое постановление от 14 июля 2002 года незаконных слов о реабилитации Малькова и Виноградова. Имеются все основания утверждать, что именно в этом-то и состояло «конкретное указание» прокурора Генеральной прокуратуры РФ Лагунова Ю.П.

Представляет естественный интерес, как же подобные решения принимаются людьми, занимающими столь ответственные посты? Какие этими людьми двигают мотивы? Как они общаются между собой? Для ответа на эти вопросы мне придется в своем повествовании несколько раз прибегнуть к моделированию (реконструкции) промежуточных событий по имеющимся начальным (вводным) данным и полученным после этих событий результатам.

Итак, смоделируем телефонный разговор между ЮП - человеком, похожим на прокурора генеральной прокуратуры Лагунова Ю.П., и ЮА - человеком, похожим на прокурора Калязинского района Шалаева Ю.А.:

Кабинет районного прокурора, г. Калязин. Раздается телефоный звонок:
ЮП: - Алло, Калязин? Это Москва. Читал я ваш факс – ваше постановление о прекращении уголовного дела. По жалобе этого урода, как его, Гурского.
ЮА: Да? Ну как, пойдет?
ЮП: Нет, не пойдет - жидко. Такое уже было у Овсеенко из Кашина. Перепишите. Этот, как его, Гурский, любит читать ваши постановления. Вот и напишите так, чтобы у этого козла больше и мысли не возникло писать свои жалобы. Не забывайте, что вы прокуратура, а не санэпидстанция - напишите так, чтобы он обосрался десять раз. И чтобы заткнулся раз и навсегда.
ЮА: А что же написать-то?
ЮП: Не мне вас учить. Напишите, что вы там для своих калязинских жалобщиков пишете. Я здесь прикрою. Напишите о праве ваших ребят на реабилитацию, и напишите так, чтобы он понял, что «возмещение вреда, связанного с уголовным преследованием» должны будут содрать именно с него.
ЮА: А не слишком будет? Ведь если опять он куда-нибудь этот ответ в газету пристроит, могут быть неприятности.
ЮП: Не слишком! А неприятности у вас могут быть только от начальства, то есть от меня. Так что пишите, что я сказал, и не тяните.
ЮА: Ага, все конкретно и понятно. Спасибо. Ваше указание исполним в лучшем виде.
ЮП: Все. Пока.

Теперь, я думаю, у читателя достаточно информации для того, чтобы ответить на следующий

ВОПРОС 119: Осмелился бы следователь Репин Р.А. написать такое незаконное и, прямо скажем, глумливое постановление о прекращении уголовного дела с указанием права Малькова и Виноградова на реабилитацию, если бы не «конкретные указания» об этом из Москвы? ГОЛОСОВАТЬ

В общем, в ответ на это постановление следователя Репина я быстро написал и отправил 3 сентября 2002 года в Калязинский районный суд соответствующую жалобу, и параллельно направил жалобу аналогичного содержания прокурору Тверской области Аникину А.А. – это было моим ответом на его вопрос двадцать восьмого августа о состоянии дела на текущий момент.

Вот и всё! Я опять сделал всё, что мог. Осталось всего два шага: слушание по каждой из двух жалоб (об отмене двух незаконных постановлений следователя Виноградова Ю.Н.) в Калязинском районном суде (судье Лебедеву от рассмотрения этих жалоб деваться некуда - он приперт к стенке), и затем - в кассационной инстанции.
После чего я свободен!
А пока я предложу читателю оценить следующий способ использования бюджетных средств: начальник следственного отдела при РОВД, прокурор и судья при использовании жалоб потерпевших преследуют преступника несколько лет, выкачивают из него сколько можно, после чего прекращают его уголовное преследование и выносят постановление о том, что тот имеет право «на возмещение вреда, связанного с уголовным преследованием». И помогают ему это «право» реализовать - выкачать еще не меньше денег из казны, так как сами же это все и решают. Результат: никто не внакладе, и все довольны. А потерпевший… Если остался жив, то пусть скажет спасибо.

ВОПРОС 120: Реально ли такое использование бюджетных средств в нынешних российских условиях, когда прокурор и судья принимают (и проводят) решение о возмещении преступнику вреда, связанного с уголовным преследованием? ГОЛОСОВАТЬ

Вперед