Содержание >> Последний круг >

23. Развязка

XVI. 26 января 2006 года я получил по почте повестку на слушание в Калязинском суде на 23 января к 10 часам утра. Вернуться на три дня назад - это уж слишком! Индекса моего почтового отделения (123557) но конверте, конечно, указано не было, но зато стояло несколько штемпелей разных других почтовых отделений, по которым (штемпелям) было видно, как швыряло по Москве это заказное письмо в мешках с миллионами новогодних почтовых отправлений. Из Калязина это письмо было отправлено 26 декабря, в тот самый день, когда я отправил на km.ru свой вопрос Геннадию Гудкову. Расчет калязинского судьи Владимировой Л.А. оказался точен - судебная повестка шла к потерпевшему ровно месяц. Я отправил судье Владимировой телеграмму с просьбой постараться соблюдать закон - указывать на конвертах индекс почтового отделения получателя такого ценного послания, как судебная повестка в Калязинский районный суд.

XVII. Следующее слушание было назначено на 21 февраля 2006 года - с даты последнего "слушания" (10 ноября 2005 г.) прошло 102 дня. Приехали с сыном. Встать, суд идет! Встали, судья Владимирова Л.А. вошла, а Малькова нет - "заболел". Слушание переносится на 20 марта 2006 года. Встать, суд идет! Судья Владимирова Л.А. ушла.
На этом слушании произошло нечто новое: государственный обвинитель (неодолимое желание взять эти два слова в кавычки, но с неимоверным усилием воздерживаюсь) Филимонова Н.Н. пришла на слушание в прокурорском кителе. Да-а, что-то, видать, произошло. До сих пор ни разу ни на каком слушании я не видел ни одного прокурора в форменном кителе - только по телевизору.
Я решил зайти в канцелярию и сделать копии некоторых свежих документов из уголовного дела. Только раскрыл, и вдруг: ба-а! Что я вижу?! На одном из документов указано, что прокурором Калязинского района является уже не прокурор Шалаев Юрий Андреевич!
- А куда же девался Шалаев? Пошел на повышение? - спросил я сидевшую поодаль секретаршу.
- Не знаю, - был очень сдержанный ответ. Я спросил девушку еще раз, но ответ получил еще более сдержанный. Значит, подумалось мне, Шалаев действительно пошел на повышение, а девушка-секретарь прекрасно осведомлена о ценности этой информации.
Но это еще не все, дорогой читатель! Кто, по твоему мнению, был назначен на эту должность вместо прокурора Шалаева? Догадайся с трех раз. Этот человек тебе хорошо знаком. Даю подсказку: это cледователь прокуратуры. Ну!? Нет, это не следователь по особо-важным делам Шашков Д.А. Это, конечно же, не он. Для него такое назначение было бы ссылкой. Даю наводку: про этого следователя ни с того ни с сего как-то раз написали в тверской газете "Жизнь" как раз тогда, когда заканчивалось очередное - десятое по счету - "предварительное" следствие по настоящему уголовному делу. Догадался? Правильно! Прокурором Калязинского района стал так похожий на актера Юрия Степанова следователь Кашинской межрайонной прокуратуры Овсеенко Егор Васильевич. А теперь, читатель, вспомни, пожалуйста, как ты ответил на вопросы 152, 153, 154 и 155?

ВОПРОС 152: Имелась ли запись о трупе Гурской Н.А. в Журнале регистрации носильных вещей, материальных ценностей и вещественных доказательств при СМО ЦРБ г. Кашина?

ВОПРОС 153: Что было записано в Журнале регистрации носильных вещей, материальных ценностей и вещественных доказательств при СМО ЦРБ г. Кашина относительно вещей, обнаруженных на трупе Гурской Н.А.?
- вещи выданы родственникам (подпись родственников подделана);
- вещи выданы следователю РОВД Давыдову (подпись натуральная);
- вещи выданы следователю прокуратуры Бородкину (подпись натуральная);
- иное.

ВОПРОС 154: Можно ли предположить, что ничем не обоснованная публикация в областной газете имени и фотографии следователя прокуратуры указывает на благосклонное к нему отношение областного начальства?

ВОПРОС 155: Можно ли предположить, что основанием для благосклонного отношения областного начальства к следователю прокуратуры Овсеенко Е.В. явилось его смекалистое выполнение соответствующих указаний вышестоящего начальства (все в соответствии с Федеральным законом о прокуратуре РФ) в уголовном деле по факту убийства Гурской Н.А.?

Понятно, что следователь прокуратуры назначается прокурором района (с майорской на полковничью должность) за какие-то особые заслуги. А какая заслуга в жесткой иерархической структуре ценится выше всяких других заслуг? Это отнюдь не успешное выполнение уставных задач. Выше всех оцениваются действия, направленные на безопасность самой этой структуры. Кого из двух своих подчиненных более поощрит глава мафиозной структуры - того, кто принес лишний миллион или того, кто добыл информацию о стукаче в своих рядах?
Или вот еще одна возможная ситуация: к главе мафиозной структуры по кличке Хозяин приходит полицейский и выкладывает на стол документы, на основании которых он может посадить в тюрьму одного из членов его "семьи".
- Ну и что ты от меня хочешь? Денег? Сколько? - с натуральным равнодушием спрашивает Хозяин шустрого полицейского, про себя сразу же дав ему погоняло "Активист".
- Деньги - вещь хорошая, - ответит добродушный улыбчивый Активист, - но это не поможет. Дело в том, что у меня есть начальник, и он тоже знает об этих документах. Окончательное решение за ним.
- Что, надо больше денег? Еще и начальнику? Разве я непонятно спросил - сколько надо денег?
- Деньги - не главное. Я соскучился на этой работе. Лучше помогите стать начальником. А результат будет тот же - это дело я прикрою.
- Ну ты шустрый, прямо активист какой-то. Как же я тебя начальником сделаю? У меня с богом связи нет, с кем другим - пожалуйста. Может, подскажешь как?
- У меня есть оперативная информация на ваших конкурентов, подставьте их как-нибудь на моей территории, чтобы я их зацепил. Я их возьму, раскручу, всех посажу. А вы организуете прессу. Моему начальнику все равно уже пора менять место работы - слишком засвечен. А все его перед вами обязательства я принимаю на себя.
- Ладно. Мы на тебя посмотрим. С этим нашим братком пока не торопись - документы придержи.

Теперь, читатель, хочешь не хочешь, а придется мне задать следующие два вопроса (чтобы уж окончательно прояснить все обстоятельства с вещественными доказательствами в деле об убийстве моей жены). Следующий вопрос будет повтором вопроса 153, но в условиях более полной, исчерпывающей информации.

ВОПРОС 176: Что было записано в Журнале регистрации носильных вещей, материальных ценностей и вещественных доказательств при Судебно-медицинском отделении ЦРБ г. Кашина относительно вещей, обнаруженных на трупе Гурской Н.А.? ГОЛОСОВАТЬ

ВОПРОС 177: Укажите причину пропажи Журнала регистрации носильных вещей, материальных ценностей и вещественных доказательств при Судебно-медицинском отделении ЦРБ г. Кашина? ГОЛОСОВАТЬ

Вспомнились слова Юрия Шевчука из его интервью газете "АиФ", в котором он удивлялся тому, что у нас почему-то до майора - все молодцы-ребята, а после - "начинается фигня": "Вот русский человек — что с ним творится, когда он становится полковником и начинает любить, когда его в ж… целуют? Не все, правда, но многие. Когда «окопные» — все молодцы, а вынырнул оттуда — раз и забыл. Это не армия, это страна такая. Потому что нет у нас сейчас главного — идеи. (http://gazeta.aif.ru/online/aif/1257/03_01). По-моему, так ошибается здесь маленько очень уважаемый мной Юрий Шевчук: настоящий конкретный пример со следователем Овсеенко Е.В., назначенным вдруг  прокурором Калязинского района, показывает, что в полковники специально отбирают таких, о которых он сказал. Но сказал он слишком мягко. В полковники отбирают тех, кто ради власти уже совершил преступление, и готов еще - только ждет приказа, даже не приказа, а намека. И не нужна таким никакая идея, потому что она у них уже есть, они мечтали об этом с детства или со студенческой скамьи - чтобы все целовали их  "в ж…", а самому как-нибудь послаще лизнуть в это самое место своего начальника.
Итак, я сделал копии нескольких документов из последнего тома уголовного дела, и мы с сыном поехали домой. С этого дня я вплотную засел за жалобу Президенту, поскольку очередное преступление Калязинским судом уже оказалось совершено: теперь даже если кто-то очень сильно захочет как можно быстрее завершить это дело до истечения срока давности - в течение оставшегося времени осудить преступников по статье 108 ч.1 УК РСФСР все равно не удастся.

XVIII. ЖАЛОБА НА ИМЯ ПРЕЗИДЕНТА.
Жалоба на имя Президента было готово к 17 марта. Незадолго перед этим в СМИ были опубликованы сведения о том, что на расширенной коллегии Генпрокуратуры Генеральный прокурор В. Устинов признал 25%-й рост преступности за 2005 год. И если в предыдущие годы прокурор Устинов винил в росте преступности милицию, то нынче он сказанул такое!!! Генеральный прокурор В. Устинов сообщил заинтересованным лицам, что основной причиной такого роста преступности в России является "отсутствие нравственности в нашем обществе". Сам понимаешь, читатель, что такой очередной лжи очередного прокурора я пропустить не мог - в своем заявлении я сослался на приведенную выше цифру и на это высказывание Генерального прокурора, но причину такого роста преступности я указал другую - "частичное сращивание прокуратуры и судебной системы России с организованной преступностью". И доказал это на конкретных фактах моего уголовного дела. И написал, что доверие народа к власти, столь необходимое в наступающий предвыборный период, не может быть без доверия народа к правоохранительной системе.
Моя просьба состояла из четырех пунктов: 1. установить мониторинг нарушений правоохранительной системой прав потерпевших по уголовным делам; 2. обратить внимание на несовершенство Федерального закона о прокуратуре (ч.4 ст. 23); 3. расследовать факты фальсификации материалов уголовного дела в части убийства моей жены "силами, не подчиненными первому заместителю Генерального прокурора РФ Бирюкову Ю.С." (то есть фактически - сотрудниками органов государственной безопасности); 4. с целью получения достоверной информации о проблеме нарушений прав потерпевших правоохранительной системой принять меры к публикации материалов этого уголовного дела в СМИ ("кроме газеты "МК").
Это заявление я отнес по адресу Старая площадь, дом 23. Времени было уже около десяти часов утра, а прием начинается с девяти. У входа в здание - длинные железные ограничители, какие ставят в метро или у касс стадионов, чтобы легче было регулировать движение народных масс, дабы не передавили друг друга - видать, народу тут поутру бывает поболе, чем в Генеральную прокуратуру и Верховный суд вместе взятые. Прошел мимо постового в высокие двери подъезда, миновал металлодетектор, встал в очередь к окошку. Пока стоял, узнал, что писатель Приставкин А.И., наш бавший главный по помилованиям преступников, сказанувший, что все убийцы несчастны, все-таки бывает в этих стенах - он производит прием населения один раз в квартал. Не густо. Ну да, может, оно и к лучшему. Подошла моя очередь, протянул свою жалобу (12 страниц машинописного текста плюс 41 приложение на 77 листах) в окошко простой и очень приятной женщине. Претензий к оформлению не оказалось. Получил из окошка квадратный листочек с телефонами и расписанием работы приемной Администрации Президента, а также устное обещание ответа. На листочке - ни печати, ни какого бы то ни было захудалого штампа - как-то несерьезно.
Все. Я снова сделал все, что мог.

XIX. Двадцатого марта 2005 г. состоялось очередное "слушание". Сегодня все на месте. Государственный, если можно так сказать, обвинитель Филимонова Н.Н. снова при мундире, а судья Владимирова в который уже раз выспрашивает у Малькова и Виноградова адрес места жительства, наличие регистрации по адресу, наличие детей. Спросила у Виноградова работает ли он где-нибудь, спросила про здоровье. На оба вопроса тот ответил отрицательно. Попросил слово пожилой благообразный дядечка - адвокат Виноградова по фамилии Вильгельм. Он заявил ходатайство о направлении своего подзащитного на судебно-медицинскую экспертизу для установления его вменяемости в связи с тем, что Виноградов на протяжение последних лет часто и подолгу находился на излечении в соответствующих учреждениях. Судья спросила мое мнение, я ходатайство не поддержал - назвал его надуманным. Все остальные, в том числе и государственный обвинитель Филимонова Н.Н., единогласно выступили "за". Судья попросила Виноградова рассказать о его заболеваниях, в ответ на что тот поведал, что он и от водки лечился, и кололся наркотиками, и у невропатолога наблюдался, и сейчас себя очень-очень-очень плохо чувствует. Решение судьи - направить подсудимого Виноградова на амбулаторное обследование.
"Амбулаторное" должно означать "не ограниченное по срокам": захочет подсудимый пойти сегодня к врачу - пойдет, не захочет - не пойдет.
Читателю должно быть интересно, с какими чувствами человек несколько лет регулярно ездит за двести километров на суд, тратит свои деньги и время, чтобы в очередной раз получить, пардон, по морде? Не грех бы разобраться и мне самому. После одного из таких последних слушаний я задал этот же вопрос сыну - я боялся, что он все это "правосудие" может как-то неправильно воспринимать. Но наш двадцатипятилетний сын ответил достойно: "А как же иначе? Мы же обязаны. Иначе это будет проявлением неуважения к суду". С моей же стороны эти наши с сыном поездки в Калязинский районный суд за очередной порцией глумления над потерпевшими, это дань уважения тому суду, в котором есть такие судьи, как судья Пресненского межмуниципального суда г. Москвы Лаврова Н.В. и как судьи Московского городского суда Горшков В.В., Лукьянов И.Е. и Лукашенко Н.И.
И, кроме того, было же сказано в нагорной проповеди:
"А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую;
⁴⁰ и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду;
⁴¹ и кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два."

Правда, в Послании к Римлянам святого апостола Павла в тринадцатой главе было сказано нечто, что никак не вписывается в создавшуюся ситуацию:

"¹ Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены.
² Посему противящийся власти противится Божию установлению. А противящиеся сами навлекут на себя осуждение.
³ Ибо начальствующие страшны не для добрых дел, но для злых. Хочешь ли не бояться власти? Делай добро, и получишь похвалу от нее,
⁴ ибо начальник есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое.
⁵ И потому надобно повиноваться не только из страха наказания, но и по совести."

Итак, если власть от Бога, то она должна быть страшна для злых дел. Злые дела в этом уголовном деле очевидны. Значит, эта власть не страшна для злых дел. Следовательно, она должна быть страшна для дел добрых. Значит, эта власть не от Бога. Это как раз те самые, кто блудодействует во храме. "...стыдятся ли они, делая мерзости? нет, они нисколько не стыдятся и не краснеют" (Иер.8,12) И посему противящийся такой власти не только не противится "Божию установлению", но как раз его и отстаивает. Так что, граждане, я знаю, что я делаю. И поэтому уже не испытываю на этом Калязинском суде ни боли, ни унижения.

Знак раздавленной крысы
Двенадцатого апреля 2006 г., в очередную годовщину единственного совершенного моим народом великого события (свидетелем которого я стал) - первого полета человека в космос, я, как обычно, шел с работы домой и размышлял о возможных результатах моей жалобы на имя Президента России В.Путина. Судя по тому, что эту мою жалобу не стали рассматривать в администрации Президента РФ, а направили ее в Генеральную прокуратуру, время первого заместителя Генерального прокурора РФ прокурора Бирюкова Ю.С., автора семикратной лжи в ответе на запрос по моему делу депутата Гудкова Г.В., еще не наступило. Хотя, по всей вероятности, именно так и должно быть по закону - в Уголовно-процессуальном кодексе РФ об этой организации - Администрации Президента РФ - нет никакого упоминания.
А судя по тому, что эту мою жалобу на имя Президента России направили из Генеральной прокуратуры в Тверскую областную - прокуроры из генеральной решили спихнуть эту задачку на нового прокурора Тверской области Виктора Клочкова, назначенного на этот пост 29 ноября 2005 г. (наш старый знакомый освободитель убийц прокурор Аникин А.А. был направлен на повышение - руководить прокуратурой Приморского края).
А товарищи из Генеральной прокуратуры решили, по-видимому, не просто спихнуть мою жалобу в Тверь - они решили столкнуть лбами новичка с периферии Виктора Клочкова, назначенного прокурором Тверской области вместо Аникина, с матерым хищником - прокурором Виноградовым О.Н., державшим в свое время в своей когтистой лапе трех прокуроров Тверской области (Парчевского, Федулова и Аникина).
Итак, я шагал с работы домой и строил разные догадки о том, какие процессы в Тверской областной прокуратуре может вызвать моя новая жалоба с уже надоевшими тверским прокурорам аргументами, но со штампом Администрации Президента РФ. Новенький прокурор Тверской области получил в руки инструмент (документ), с помощью которого он мог бы основательно почистить эти тверские прокурорские конюшни. Для этого необходимо было только личное желание и поддержка наверху. Поскольку прокурор Клочков пришел в Тверь из тех же теплых краев, что и прокуроры Устинов с Бирюковым, то поддержка наверху у него должна была бы быть. Так что дело - за личным желанием прокурора Тверской области Клочкова восстановить законность в конкретном уголовном деле. Но тут совершенно естественно возникает следующий вопрос: а вообще предусмотрено ли в такой системе, как Российская прокуратура, такое понятие, как "личное желание прокурора" в вопросе "восстановления законности в конкретном уголовном деле"? Какое "личное желание" может быть у солдата? - Только поесть и поспать. Все остальное - только по приказу, в том числе и огонь по врагу. Причем даже не по врагу - это я сказанул второпях, точнее будет - "в том числе и огонь в какую надо сторону по какой надо цели".
Так что во всем этом раскладе у меня вызывал некоторый оптимизм только один факт - из сообщения информагентства REGNUM (www.regnum.ru/news/552178.html) о новом назначении прокурора Клочкова следовало, что он родился в 1963 году, то есть к моменту нового назначения в Тверскую область ему было сорок два года. Как и окружному прокурору Нового Орлеана Джимми Гаррисону к моменту убийства Джона Кеннеди, как и Вадимиру Высоцкому к моменту завершения его земного пути, как и моей жене Наталье к июню 1996 года.
Размышляя таким образом я дошел до светофора на перекрестке Первой Брестской улицы с Тверской заставой (площадью Белорусского вокзала ) и остановился, пропуская обычный в это время суток сплошной поток машин. Но вот машинам загорелся красный, поток дружно остановился, и "зебра" освободилась от машин для пешеходов. На "зебре" в самой середине пешеходного перехода билась в предсмертных конвульсиях коричневая крыса с раздавленной головой. Эта крыса не была похожа на обычную дикую серую крысу - может, какая-нибудь домашняя? Рядом со мной, увидев это зрелище, запищала группа девчонок; другие люди на моей стороне улицы и на противоположной от такого зрелища на какое-то мгновение застыли. Я первый ступил на освободившуюся "зебру" и пошел своей дорогой. Меня, конечно, тоже зацепило это не очень приятное зрелище. Ход моих мыслей о прокурорах из Генеральной и из Тверской областной прокуратуры был прерван, и я прошагал с минуту без какой бы то ни было мысли в голове. Но потом я вдруг совершенно отчетливо понял, что эта раздавленная крыса - ответ на мои размышления о прокурорах - я понял, что одной крысой в Тверской областной или в Генеральной прокуратуре должно стать меньше. Не поверишь, читатель, но от этого факта настроение у меня в тот вечер 12 апреля 2006 года было таким же восторженным, как ровно сорок пять лет назад, 12 апреля 1961 года, когда мы все узнали о полете в космос советского человека. Я понял, что это Высшие Силы дали мне знак, как это случалось уже не раз за эти годы. Итак, одной крысой точно станет меньше, но вот только кто это будет - заместитель прокурора Тверской области Виноградов О.Н или новый прокурор Калязинского района Овсеенко Е.В., а может - заведующий судебно-медицинским отделением ЦРБ г. Кашина Емельянов В.Г. или первый заместитель Генерального прокурора Бирюков Ю.С.? Интересно, интересно!

Прошел месяц, но ничего такого сверхъестественного не произошло: десятого мая 2006 года я получил по почте конверт из Тверской областной прокуратуры - индекс указан, письмо шло четыре дня, подписал ответ главный объект моей жалобы на имя Президента В.Путина - все тот же заместитель прокурора области по следствию старший советник юстиции Виноградов О.Н. Ответ датирован пятым мая 2006 г, что означает, что думали над этим ответом в Тверской областной прокуратуре ровно месяц (Генеральная прокуратура отправила им мою жалобу 30 марта). Суть ответа на мою жалобу: "...фактов умышленного затягивания рассмотрения данного уголовного дела не установлено. Фактов фальсификации доказательств не выявлено".
Стало жалко крысу, которая на глазах у всего честного народа была раздавлена бездушным автокаром на пешеходном переходе на Первой Брестской улице 12 апреля 2006 года примерно в половине девятого вечера - ни за что погибла, бедолага.
Еще в ответе Виноградова О.Н. было великодушно указано, что экспертиза подсудимому Виноградову Э.В. "...будет проводиться 10 мая 2006 года врачами-экспертами Тверского областного психоневрологического диспансера". Раньше, конечно, не было возможности сделать эту экспертизу - только через пятьдесят дней после решения суда и только после жалобы потерпевшего на имя Президента страны Владимира Путина. СУПЕР!!!
Так, что мы имеем? Весьма красноречивый результат жалобы на имя гаранта Конституции Российской Федерации - жалобу на волка направили тому же волку - совершенно беззастенчивое нарушение Федерального закона о прокуратуре: часть 5 статьи 10 гласит: "Запрещается пересылка жалобы в орган или должностному лицу, решения либо действия которых обжалуются".
Однако, граждане, Знак Раздавленной Крысы, все-таки, был дан мне не зря. Но мне следовало подождать еще немного - я узнаю об этом через месяц.

XX. Очередная победа в борьбе с самим собой - самая последняя жалоба. Итак, 10 числа мая месяца 2006 года, когда в городе Твери врачи-эксперты проводили обследование подсудимого Виноградова О.Н., может быть даже в одно и то же время, Президент Российской Федерации В.Путин обратился с очередным ежегодным посланием к Федеральному собранию России.
О катастрофическом (25%-м) росте преступности за 2005 год в этом послании не было сказано ни слова. Запомнился только один пассаж про волка. Привожу его полностью в редакции сайта kremlin.ru (орфография первоисточника сохранена):
"Вот это и называется в оборонной сфере «Их дом – их крепость». И молодцы. Молодцы!
Но это значит, что и мы с вами должны строить свой дом, свой собственный дом – крепким, надежным, потому что мы же видим, что в мире происходит. Но мы же это видим! Как говориться, «товарищ волк знает, кого кушать». Кушает – и никого не слушает. И слушать, судя по всему, не собирается (Аплодисменты)."
Да, "товарищ волк из" из Генеральной прокуратуры "кушает - и никого не слушает": я был твердо убежден, что эта моя последняя жалоба на имя Президента РФ не будет отправлена для ответа в Тверь. И снова стало противно и мерзко на душе, словно кто-то с издевкой харкнул мне в лицо. Или как там в священном писании– в очередной раз ударил меня по щеке.
Прошло несколько дней после 10-го мая - после того дня, когда я извлек из почтового ящика ответ на свою жалобу и когда Президент В.Путин зачитал свое очередное послание Федеральному собранию; и тут что я вижу: 15 мая Генеральный прокурор В.Устинов разразился грозной речью в адрес всех видов преступников, а особенно коррупционеров всех мастей. Сказал даже о проникновении коррупции в правоохранительные органы. Самую звучную часть его выступления каждый телеканал повторил в тот день по несколько раз, и поэтому я успел записать ее на диктофон. Вот этот перл государственного чиновника, который к тому моменту уже шесть лет возглавлял Генеральную прокуратуру РФ:
"Куда ни коснись, везде всплывают преступные формирования, какую часть экономики или другой части нашей жизни возьми – везде у нас преступные формирования, и мы на это созерцаем, пишем отчеты, ставим липовые показатели, и думаем, что так будет продолжаться вечно. Не будет! Не будет! Потому что преступность все больше и больше наглеет, она все больше приобретает силы, она все больше проникает в те же государственные правоохранительные органы."
Ну прямо какой-то конспект моей жалобы В.Путину, но без "фамилий, адресов и явок". Общее впечатление от речи: жидковато. В моей жалобе президенту было написано круче - я прямо написал о сращивании судебной системы России, в том числе и прокуратуры, с организованной преступностью. И все доказывал со ссылками на материалы уголовного дела. В общем, судя по прессе, никто ничего не понял из этого выступления Генерального прокурора. Хотя некоторые выводы можно было бы сделать.
Все эти майские дни после получения окончательного ответа на мою жалобу на имя Президента - и на работе, и дома, и на улице - я мысленно убеждал себя в необходимости написать еще одну, уж самую-самую последнюю-распоследнюю жалобу - указать Генеральному прокурору на нарушение Федерального закона о прокуратуре РФ при исполнении ответа на мою жалобу на имя президента В.Путина.
Да, читатель, очень справедливо было сказано каким-то знающим человеком: тяжело плавать в соляной кислоте! Но все-таки мне удалось пересилить естественную защитную реакцию организма, старающегося всяческим путем избежатьь очередного своего унижения. Я написал жалобу размером в одну страничку с четырьмя приложениями на десяти листах, и понес ее в приемную Генеральной прокуратуры РФ - Благовещенский переулок, дом 10. Суть жалобы состояла в том, что я просил ответить на свое заявление на имя президента России не того самого волка, который "как говориться,... знает, кого кушать", а ответить на жалобу в соответствии с Законом".
В половине девятого утра в пятницу 19 мая 2006 года я был у дверей приемной. Я оказался вторым. Первым был мужчина лет сорока, уверенный в себе, как адвокат, но на адвоката не похожий. Он третий месяц выбивает из прокуратуры ответ на свою жалобу, но ему постоянно отвечают, что его жалоба находится в работе. Так же получилось и на этот раз – выдающая направления на прием девушка в окошке сказала ему, чтобы ждал ответа. Он, таким образом, на прием не прошел, и первым оказался я. И снова я попал к тому же прокурору приемной - Рябину В.Ф. В последний раз я его видел 26 декабря 2002 года, когда приносил жалобу на ответ прокурора Бирюкова на депутатский запрос Гудкова Г.В. За два с половиной года прокурор Рябин В.Ф. заметно поправился (снизил, наверное, спортивные нагрузки), но в остальном остался таким же: дотошно проверил все необходимые реквизиты жалобы, попросил указать имена подсудимых, написать полностью свои имя и отчество, спросил дату слушания дела в кассационной инстанции. Меня это удивило, поскольку моя жалоба была совсем не о том - я не обжаловал решение кассационной инстанции. Но препираться и разбираться я не стал, назвал дату 18 августа 2000 года, на том и закончили. Прокурор Рябин заполнил свою таблицу статистической отчетности, вручил мне стандартную открытку-уведомление о приеме жалобы, и я удалился восвояси. Я снова сделал все, что мог.

XXI. И снова о крысах: пробная реконструкция событий отставки Генерального прокурора РФ В.Устинова.
Всю следующую неделю - с 22 по 26 мая - и на работе и дома я был занят тем, что готовился к отпуску, в который я решил пойти как-то вдруг - совершенно неожиданно для себя. 27 мая я уехал в деревню, занялся, как Шерлок Холмс на заслуженном отдыхе, своими пчелами, и обо всем забыл. Ни телевизора, ни радио я в деревне не держу, и об этой новости я узнал не сразу: первого июня мне позвонил по мобильному телефону мой двадцатипятилетнний сын и сказал: "Хочешь узнать классную московскую новость? Генеральный прокурор Устинов отправлен в отставку".
Да, читатель! Хоть я и решил провести эти две недели своего отпуска как монах-отшельник - не получилось: на радостях я откупорил припасенную для гостей бутылочку клюквенной настойки кашинского ликеро-водочного завода "Вереск", налил себе рюмочку и немедленно ее хлопнул. И сразу же за ней другую.
Я предлагаю читателю свою пробную реконструкцию событий с 17 марта по конец мая 2006 года.

Недавно я где-то прочитал, что президенту В.Путину ежедневно кладут на стол выжимки из 250-300 писем и жалоб, поступивших на его имя. Я не верю, что среди этого множества корреспонденции могло быть хотя бы одно письмо, похожее на мое. Желающий может ознакомиться с ним здесь.
В письме к незнакомому человеку вступление решает все - оно задает настрой и отношение. Я написал:
"Уважаемый господин Президент!
Исключительно интересы России заставляют меня обратиться к Вам. И я это делаю с легким сердцем и чистой совестью".
Те, кто составляет те самые "выжимки" президенту Путину, наверняка должны были заинтересоваться дальнейшим содержанием (мне очень хочется так думать). А дальше я написал, что 25%-й рост преступности в России за один 2005-й год - это национальная катастрофа, но еще страшнее то, что Генеральный прокурор В.Устинов не нашел ничего умнее, чем обвинить в этом весь наш народ, а именно: на коллегии Генпрокуратуры, состоявшейся 03 февраля 2006 года, «он высказал утверждение об «отсутствии нравственности» в нашем обществе как основной причине роста преступности, что не только не соответствует действительности, но и говорит о неспособности (или нежелании) этого органа (прокуратуры) в его нынешнем состоянии противодействовать уголовной преступности в России».
И далее я привел доказательства - все жуткие факты из моего уголовного дела.

Предположим, что указанный рост преступности в России за 2005 год и реакция на эти цифры прокурора В.Устинова - уже достаточное основание для увольнения с позором Генерального прокурора. И люди на Старой площади, я думаю, это понимали. Но им нужен был хороший повод. А тут как нельзя кстати материалы, любезно предоставленные неким Гурским Н.М. И нельзя не отдать должное смекалистости ребят со Старой площади - они пустили дело на самотек, как и положено, то есть направили жалобу в Генеральную прокуратуру со стандартными словами - такими же, какие когда-то написал на моей жалобе бывший прокурор Тверской области Аникин своему заместителю по следствию Виноградову: "Разобраться и доложить". По логике (и, наверное, по закону) на эту жалобу должен был мне отвечать, как я понимаю, лично прокурор Устинов, поскольку жалоба поступила из Администрации Президента, и поскольку решение его первого заместителя (прокурора Бирюкова) по этому делу имеется (спасибо депутату Гудкову Г.В.), и к положительному результату, то есть к восстановлению законности, не привело. И у прокурора Устинова была возможность сохранить свой пост, если бы он действовал по закону - если бы он лично начал расследовать все факты из этой жалобы. А уж если бы он повел себя так же, как с подводной лодкой «Курск» - с микрофоном в руках на всероссийском телеканале расследовал бы это уголовное дело, он бы стал национальным героем. Но тогда ему пришлось бы обнаружить под этим отвернутым навозным пластом всех тех рептилий, о которых ты, читатель, узнал из этого моего правдивого повествования. Ба-а! Да это все, оказывается, лучшие работники прокуратуры, или даже друзья: Бирюков, Лагунов, Липлянский, Аникин, Виноградов.
В общем, хреновый народ попался прокурорам.

Итак, продолжу свою реконструкцию событий: к началу апреля где надо уже было известно, что Генеральный прокурор сплавил в Тверь жалобу Гурского Н.М. на имя президента РФ В.Путина. И участь прокурора В.Устинова была решена.
Если кто помнит, первоначально послание Президента РФ Федеральному собранию намечалось на 25 апреля 2006 года, но потом - где-то около середины апреля (а именно двенадцатого - когда московский автокар переехал у Белорусского вокзала несчастную крысу) - было принято решение о переносе (по официальной версии - в связи с тем, что В.Путин, ознакомившись с предложенным его спичрайтерами вариантом речи, решил его доработать).
На самом деле, читатель, все было немножко не так. В первом варианте текста выступления Президента не могло не идти речи о недопустимом росте преступности за 2005 год. Но участь прокурора Устинова уже была решена – он сам выкопал себе с жалобой этого Гурского Н.М. такую яму, из которой его не смогут вытащить (если действовать по закону) имеющиеся у него сторонники в Администрации. Итак, Устинова решено было уволить, но уволить потихому, без позора, потому что сторонники его достаточно сильны. А чтобы провернуть все именно так, а не иначе, чтобы это сделать неожиданно, нужно удалить из ежегодного послания все намеки на неудовлетворительную работу правоохранительных органов России за 2005 год. Что и было сделано: лучше уж прибавить оптимизма в Послании, а потом (после Послания) попросить Генерального прокурора отчитаться о действиях по жалобе Гурского Н.М. А тому нечем крыть, потому что незаконный ответ заместителя прокурора Тверской области по следствию Виноградова О.Н. уже доставлен адресату - автору жалобы на имя Президента России В.Путина. И тогда прокурор В.Устинов попытается пробежаться за уже ушедшим поездом - произносит свою последнюю речь 15 мая. Хотя это неожиданное и удивительное для всех выступление прокурора В.Устинова можно расценивать и как покаяние в духе последней речи Ельцина.
И все-таки я никак не мог предположить 12 апреля, что в действительности под раздавленной в тот день на Первой Брестской улице города Москвы крысой имелся в виду Генеральный прокурор В.Устинов. Чудны дела Твои, Господи! Судьба главного следователя России прокурора Бирюкова теперь мне была очевидной - он отправится вслед за Устиновым, но вот что будет с моим уголовным делом и остальными ставшими тебе, читатель, известными из этого правдивого повествования субъектами крысиной породы – мне было совершенно еще не ясно.
Что ж, поживем – увидим.
Я чувствую, что обязан сохранить стиль этого повествования и задать читателю очередной вопрос о его отношении к изложенной выше реконструкции событий марта-апреля мая 2006 года, связанными с отставкой Генерального прокурора России. Но ставить этот вопрос очень неохота, потому что боюсь, что люди будут смеяться (если вообще кто-нибудь дочитает сие произведение до этого места). Однако я убежден, что все было именно так, и не иначе. И убежден точно в такой же степени, в какой я был уверен тогда, когда я звонил в Калязинский районный суд, представившись адвокатом Муратовым, - я не то что догадывался, я точно знал, что на том конце провода сидит, как притаившаяся умная злая крыса, председатель Калязинского районного суда Лебедев Людвиг Михайлович, будущий Заслуженный юрист России.
Основное возражение скептика (да и любого трезвомыслящего человека) будет состоять в следующем: уж ежели это дикое уголовное дело попало на глаза верховной власти, тогда почему же они не раскрутили его по полной? Почему не приказали заново расследовать его независимым следователям, чтобы сделать потом нешуточные оргвыводы? Ведь на этом деле власть могла бы набрать достаточно много очков в предвыборный период. Ответ у меня будет простой, но пока в форме вопроса: "А всякой ли власти нужна низкая преступность?"
Последние годы Тверская область уверенно держит одно из первых мест по России по уровню преступности, а сидевший на этой области прокурор Аникин А.А. пошел на повышение – Генеральная прокуратура доверила ему Приморский край. Может быть за то, что Аникину (вместе с его заместителем по следствию Виноградовым О.В.) удалось посадить в тюрьму губернатора области Платова и освободить это место для москвича Зеленина? Как я написал в своей жалобе на имя Президента России, высокий уровень преступности говорит о сращивании правоохранительных органов и преступного мира. Прокурору региона России с подобным расцветом преступности (как в Тверской области) место где угодно, но не в прокуратуре. Однако такой прокурор становится легко управляемым сверху - из той же Генеральной прокуратуры: "Или мы тебя - пинком на пенсию, или проверни-ка вот это вот дельце. И пойдешь на взлет".

ВОПРОС 178: Могла ли послужить моя жалоба от 17 марта 2006 г. на имя Президента России В. Путина поводом для увольнения Генерального прокурора России В. Устинова? ГОЛОСОВАТЬ

XX. Собственно слушание.
После отставки Генерального прокурора Устинова в начале июня 2006 года калязинские законники раскачивались два месяца, и назначили очередное слушание на восьмое августа. С момента последнего "слушания" - 20 марта 2006 г. - прошло четыре с половиной месяца (сто сорок дней). Снова все в сборе. На сей раз они, похоже, решили все-таки приступить к завершающей стадии процедуры незаконного освобождения преступника от уголовной ответственности за очередное тяжкое преступление. Что ж, посмотрим, как это будет выглядеть.
Сначала государственный обвинитель, то бишь прокурор Филимонова, зачитала обвинительное заключение. Потом - слово судье. Снова пошли вопросы об адресах, семейном положении, количестве детей и месте работы подсудимых. Последовал конкретный вопрос судьи Малькову:
- Вы судимы?
- Не судим.
- Вы признаете себя виновным?
- Не признаю.
Представляешь, читатель, каким откровением прозвучали в этом зале слова убийцы, что он не судим? Ведь это была истинная правда.
Теперь те же вопросы судьи подсудимому Виноградову:
- Вы судимы?
- Не судим.
Встревает прокурорша:
- А вот у Вас же были две судимости - Вы помните, когда это было? (Заметь, читатель, у Малькова тоже в прежние годы была судимость, но прокурор Филимонова его о ней почему-то не спросила).
- Были судимости давно, когда - не помню.

Судья:
- А тогда, когда это все случилось, Вы, Виноградов, где-нибудь работали?

- Не помню. Нет, не работал.

- Вы признаете себя виновным в предъявленном обвинении?

- Признаю.

От дачи показаний оба отказались. Настала моя очередь.
Судья сначала спросила меня, помню ли я события того дня. Я ответил, что помню хорошо. И рассказал все, от выезда из Москвы до Калязинской больницы. Они особо пытали меня, почему я сначала показал, что смертельный удар Наталье нанес Виноградов, а после показал на Малькова. Этот факт они хотели использовать, чтобы обосновать недоверие к моим показаниям - будто бы я не мог адекватно оценивать происходящее, и, следовательно, не мог достоверно определить, кто же их них двоих нанес мне тот самый удар ногой, причинивший переломы ребер с повреждением легкого. Первой прицепилась прокурорша. Я, зная, что она от меня хочет, старался отвечать на ее вопросы твердо, ссылаясь на показания подсудимых на допросах, на свои показания и показания Галины Петровны. Прокурорша спросила меня:
- Мальков казался Вам спокойным?
- Да, - ответил я, - он был спокойным. Это был хладнокровный убийца.
В точности деталей нашей перепалки с прокуроршей я не помню, но в конце я ей казал, что она плохо знает материалы уголовного дела.
Потом прицепился Мальков с вопросом о "подаренной следователю прокуратуры Бородкину машине". Я отвечал, что, во-первых, я первый заговорил на слушании об этом эпизоде с машиной, а во-вторых, он меня с ней надул, а в-третьих, подсудимому Малькову грех жаловаться на следователя прокуратуры Бородкина, который уничтожил вещественные доказательства убийства и протокол наружного осмотра тела убитой.
Потом Мальков сказал, что Бородкин его надул, не записав что-то в протокол, хотя он, Мальков, на этом настаивал. И Мальков обратился ко мне, помню ли я этот эпизод. Я ответил, что эпизод похожий был, но его содержания я не помню - меня он не касался.

Потом прицепилась судья к моему иску о возмещении материального ущерба и морального вреда - захотела определить его размеры. Я ответил, что величину иска я не изменяю - все оставляю так, как это было заявлено на слушании 18 марта 1998 года, и как это записано в обвинительном заключении - двадцать пять тысяч за разбитую машину и сто тысяч за причиненный моральный ущерб..
Не скрою, у меня были мысли о том, чтобы пересчитать эти цифры в соответствии с инфляцией. Я даже потратил время на то, чтобы разыскать в интернете официальные показатели инфляции за период с 1998 по 2005 годы - они составляют примерно от 1,1 до 1,3. При этом исковые суммы вырастали вдвое. Но потом я решил от этой мысли отказаться, чтобы не дать им возможности поглумиться надо мной хотя бы в этом вопросе.
Судья несколько раз задала вопрос о том, что же означают те двадцать пять тысяч за машину - ведь я же эту машину не ремонтировал. Тогда что это за деньги? И кто определил эту сумму?
Пришлось ей объяснять, что смета на ремонт была составлена специализированной фирмой, имеющей лицензию на этот вид работ. Основанием для оценки стоимости ремонта служил акт повреждений машины, составленный местным калязинским экспертом. Все материалы имеются в уголовном деле. И хоть я этих денег на ремонт не затрачивал, но ущерб мне был причинен тем, что пропали ранее затраченные мной на покупку этой машины средства.

Тут же я заявил ходатайство о том, чтобы этот мой иск о возмещении ущерба был рассмотрен вместе с уголовным делом. У меня были опасения, что они разведут рассмотрение иска и уголовное дело. А мне лишний раз ехать в этот славный город и смотреть на эти лица бандитов и юристов, сами понимаете, не очень хотелось.

Потом прицепилась адвокат Малькова - интересовалась, почему я только четвертого числа июля месяца обратился к судмедэксперту. Пришлось объяснять, что в Калязинской больнице рентген не работал (в уголовном деле это зафиксировано), а следователь Давыдов не только не направил нас на экспертизу, но и препятствовал этому. В результате чего мы смогли обратиться к судебно-медицинским экспертам только после похорон моей жены, которые состоялись второго июля. А третьего июля эксперты не работали - был выходной день - были президентские выборы.

На этом 8 августа слушание было закончено. Выходя из зала суда я отметил про себя, что никто почему-то не поинтересовался результатами экспертизы подсудимого Виноградова - ни судья, ни прокурор. Иными словами - этим самым они подтвердили мою правоту в том, что для проведения этой экспертизы оснований не было.
На следующее слушание, назначенное на 24 августа, было решено пригласить всех свидетелей.

Приехали с сыном ровно к десяти часам. Обвиняемые с адвокатами на месте. Прокурор Филимонова пришла почему-то не в кителе, а в приличном сером костюме – наверное, прокурор Овсеенко в отпуске. Примерно в половине одиннадцатого появился одетый в форму милиционер. Чина не знаю – погон его не видел, поскольку я сидел на лавке, а он стоял рядом. Оказалось – свидетель Сергеев. Он начал очень плохо: сказал, что прошло десять лет, и он ничего не помнит. Но попросил зачитать показания. Зачитали. Он сказал, что ближе всех к Малькову и Виноградову были Кузнецов и Иванов, а он был в стороне и слов никаких не слышал. Но свидетель Сергеев дважды повторил мои слова, сказанные милиционерам, когда они приехали: «Слава Богу, что вы приехали, а то бы они нас убили» (я тогда еще не знал, что Наталья уже была убита). В его показаниях было записано, что Мальков и Виноградов были пьяные. Адвокат Малькова задала ему вопрос о том, как он определил, что они были пьяные? Сергеев ответил нормально – запах алкоголя и некоординация движений. Я не задал ему ни одного вопроса, хотя у меня были готовые вопросы для каждого милиционера – это и про то, дрался ли я с обвиняемыми, выражался ли я нецензурной бранью, оскорблял ли я кого-нибудь из обвиняемых или их спутниц. Я оказался не готов к показаниям свидетелей. Дело в том, что я уже начал думать о том, что свидетелей опять не будет, и что сейчас ехать обратно, и что я успеваю на работу. Но, может быть, это вышло и к лучшему: все остальные, сидящие в зале, в зале, подумали, что я и не собирался задавать свои вопросы свидетелям.
Больше свидетелей не было, но звучала фамилия милиционера Слезина. Я понял, что за ним послали. И судья объявила перерыв на четыре часа – до половины третьего.
После перерыва стали ждать Слезина, но он не появился. Я от нечего делать я разглядывал секретаря (судья как-то назвала ее по имени) Надежду, судью и прокурора: у секретаря на шее висела длинная тоненькая золотая цепочка с малюсеньким крестиком; у судьи – цепь толстая, но не в палец толщиной, а малость потоньше (в пол-пальца), и без какого бы то ни было креста; у прокурора Филимоновой никакого украшения - ни крестика, ни цепочки. Что ж – это хотя бы понятно: ни на судье, ни на прокуроре креста не было. Судья решила выяснить у присутствующих - можно ли завершить слушание без заслушивания свидетелей. Спросила сначала Малькова, потом Виноградова, потом их адвокатов – все отвечали, что не возражают, но без зачитывания показаний свидетелей. Да что они все – с ума посходили, что ли? Я своим ушам не поверил. И потом – судья, насколько мне известно, должен сначала спросить обвинителя. Дошла очередь до меня. Я встал, и, едва справляясь с появившимся неожиданно от такого хамства волнением, сказал, что поскольку все свидетели являются свидетелями обвинения, я настаиваю на том, чтобы заслушать всех свидетелей без исключения. Судья адресовала тот же вопрос прокурору. Та ответила достаточно громко и категорично, что без заслушивания свидетелей суд продолжаться не может. Судья несколько секунд поперекладывала на своем столе бумажки, после чего сказала: «Ну, в общем-то, я тоже так считаю». Потом судья Владимирова спросила меня, когда Гурская Г.П. смогла бы явиться в суд. Я ответил, что в настоящее время она находится на лечении в санатории, а путевка у нее заканчивается 12 сентября. Судья, обсудив этот вопрос с адвокатами, назначила слушание на понедельник - 25 сентября. После чего я взял в секретариате повестки на себя и Галину Петровну, и мы с сыном поехали домой.

25 сентября 2006 г. слушание началось вовремя. Пригласили милиционера Слезина. Поначалу он давал показания не очень достоверные, фактически ничего не показал - выгораживал Малькова. Прокурорша попросила зачитать его показания, данные на следствии, там было иначе – роль Малькова была расписана более красочно. Он эти показания подтвердил.
Я задал ему всего один вопрос о том, с какой стороны они с Сергеевым объехали место ДТП - с правой или с левой?
Ответ был: "С левой - там места было больше". Ответ коротенький - но все ставит на свои места: он говорит о том, что машина Малькова целиком стояла на встречной полосе движения; что в ДТП был однозначно виноват Мальков; откуда следует, что у него был мотив совершить следующие преступления - чтобы избежать наказания за уже содеянное. Из этого ответа милиционера Слезина также следует, что я никак не мог избежать этого столкновения. И этот ответ милиционера Слезина совпал с ответом на этот же вопрос водителя "Скорой" Пахомова на слушании в мае 1997 года.
Потом пригласили Галину Петровну. Она рассказала все, как было. К ней прицепилась было адвокат Малькова, но Галина Петровна стойко отмела все поползновения поймать ее на какой-нибудь неточности. Основная цель адвоката была - подвергнуть сомнению ее показания против Малькова. Но Галина Петровна уверенно говорила то же, что показывала на следствии и на первом слушании в суде в мае месяце 1997 года - что именно Мальков избивал меня, лежащего на земле, ногами по туловищу и что она обращалась к спутницам Мальков и Виноградова, чтобы они остановили их, а те только наблюдали за тем, как их, скажем мягко, собутыльники у них на глазах убивали людей.
Настала очередь лжесвидетелей - заслушали Опалинскую и Виноградова.
Судья Владимирова задавала Опалинской стандартные вопросы о месте проживания, семейном положении, месте работы, и вдруг - что я слышу: Опалинская назвала своим местом работы службу судебных приставов города Кашина.
Да, граждане, только ради одной этой новости стоило мне ездить в этот город на этот суд: лжесвидетель, своими показаниями фактически освободивший калязинского убийцу от наказания, стал работать в суде города Кашина. Каких надежнейших людей внедряют калязинские и кашинские братки в нужные государственные органы! Да, теперь у меня окончательно рассеялась та давняя иллюзия о том, что люди старинного русского города Кашина, в котором когда-то было сорок церквей, чем-то отличаются от населения затопленного городка с разрушенным монастырем.
Итак, суть лжесвидетельства Опалинской и Виноградова И. сводилась к следующему: Опалинская с удовольствием, от начала до конца, наблюдала за тем как ее, скажем, давний хороший знакомый Мальков убивает людей, но не могла же она это подтвердить на следствии - это и Малькову ни в жилу, да и себя не красит: в темноте оно, конечно, было приятно на все это смотреть, но на свет тащить не очень охота. Поэтому они вместе со следователем прокуратуры Бородкиным О.В. решили поискать какой-нибудь выход. И нашли: через месяц после начала следствия следователь Бородкин "обнаружил" еще одного свидетеля - якобы тот, случайно проезжая мимо и остановившись на месте ДТП, был свидетелем начала "ссоры, перешедшей в драку", потом он забрал с места происшествия Опалинскую, которой "стало холодно", и поехал в Калязин, "чтобы вызвать милицию". Цель этого лжесвидетельства - обосновать отказ свидетеля убийства (Опалинской) от дачи свидетельских показаний (это не приветствуется законом). И, в соответствии с показаниями И.Виноградова, когда они вместе с Опалинской ехали с места ДТП в Калязин, они видели проехавший им навстречу милицейскую машину (это ехали на место ДТП инспекторы ГАИ ДПС Иванов и Кузнецов), но почему-то не остановили ее, не дали милиционерам знать о случившемся в километре от места их встречи ДТП (за тем же и ехали И.Виноградов с Опалинской). Из показаний И.Виноградова и Опалинской следует, что они решили, что милиция уже обо всем знает, после чего они съездили на заправку, а затем вернулись на место ДТП.
Господа присяжные заседатели! Самое интересное в этих показаниях то, что милиционеры Иванов и Кузнецов, приехав через несколько минут на место происшествия, застали там обеих, так сказать, девиц, в числе которых была "уехавшая с Виноградовым И.В. Опалинская Ольга Львовна". Также несомненный интерес представляет и то, что милиционеры видели попавшуюся им навстречу машину Виноградова И.В., но в их показаниях записано, что Виноградов ехал в своей машине один и что он никак не проявил к ним какого бы то ни было интереса. И, кроме того, в показаниях потерпевших записано, что обе спутницы никуда с места ДТП не отличались, и в показаниях обвиняемого Виноградова Э.В. записано, что в момент убийства Гурской Н.А. обе их спутницы находились на месте происшествия.
Итак, я постарался попытать лжесвидетелей, но было мерзко и противно делать это перед лицом судьи Владимировой Л.А., над головой которой на стене висел крупный герб России с двуглавым орлом, в одной лапе у которого держава, в другой – скипетр. Одна голова орла смотрела в окно, другая - на дверь: глубоко начихать этому орлу, на то, что происходит в зале судебных заседаний, ему бы только удержать в своих хищных лапах схваченную власть.
Поэтому я не задал всех вопросов, которые хотел. Да и прокурор Филимонова прошипела что-то пару раз, что вопросы не по теме. Спросила, зачем я их задаю. Я ответил, что для того, чтобы доказать, что Виноградова там не было вообще, а Опалинская, как и свидетель Виноградов, все врет - никуда она с места происшествия не уезжала.
Господи! Как же тяжело плавать в соляной кислоте!!!
Но еще на были заслушаны последние два свидетеля - инспекторы ГАИ Иванов и Кузнецов. Я был уверен в том, что их на слушание не пригласят, но собирался до конца настаивать на том, чтобы заслушать их показания.
Судья после переговоров с адвокатами подсудимых назначила продолжение слушания на завтра - 26 сентября 2006 г. - на 15 ч.30 мин.
 

Вперед