Содержание >> Туда, где кончается ночь >

2. На месте происшествия

Очнулся в машине в полной темноте. Сколько прошло времени – не знаю. Понял, что столкновения избежать не удалось. Никакой боли не ощущал, первая мысль – нужно всем выбраться из машины. Левую ногу зажало, но кое-как ее вытащил из покореженного железа машины. Моя дверь открылась легко. На удивление правую дверь тоже не перекосило - открылась. Сидевшая рядом со мной Галина Петровна была без движения, голова в крови. Отстегнул ее ремень, вытащил ее из машины, положил на землю неподалеку. Наталья вышла сама. Взглядом отметил, что как-то нехорошо изогнут кузов машины. Мы находились метрах в десяти от дороги, а там – яркий свет, еще какие-то машины, люди. Попросил Наталью посмотреть, что с Галиной, сам пошел на дорогу.

С трудом выкарабкался из кювета – не слушалась левая нога, да и кювет был глубокий – около двух метров. Машина, с которой произошло столкновение, девятка темного цвета, целиком стояла на моей полосе, сзади нее лежал на земле здоровый парень и истошным голосом кричал: «Воды, дайте мне воды». Я подошел поближе – лицо у него вроде было в крови, но точно сказать не могу: все было как в тумане, словно сбилась резкость изображения. Неподалеку от места аварии стояли еще две машины - по одной в оба направления. В сторону Кашина - белая машина с кузовом типа «пикап», заполненная вещами и пассажирами, в сторону Калязина – еще какая-то белая машина, как потом выяснится – «Волга». Этому крикуну дали воды – кричать перестал. Водитель встречной девятки стоял возле своей машины и за всем спокойно - не шевелясь - наблюдал. Там же, возле девятки, стояли две девицы и также спокойно смотрели на все происходящее. Ко мне подошел водитель пикапа и спросил, есть ли раненые, нужна ли помощь. Я ответил, что нужна – женщина находится там, около машины, и показал рукой в темноту. Он спустился в кювет и исчез, вернулся с Галиной и Натальей. Лицо и голова Галины были залиты кровью. Водитель пикапа начал освобождать место в своей машине, но, было очевидно, что места нет. В машине были маленькие дети и много вещей. Тогда я ему сказал, что ему лучше ехать и поскорее вызвать милицию и скорую помощь. На том и порешили. Он поехал дальше, в направлении Кашина, а вторая машина тоже ушла - в направлении Калязина. И мы остались одни.
Галина не могла стоять - опустилась в стороне на землю на краю дороги, жена была возле Галины, те четверо стояли около своей «девятки», никто - ни водитель , ни девушки - не предложил Галине Петровне сесть в их машину, никто не спросил, нужна ли нам помощь, есть ли другие раненые. Они просто смотрели на нас, как на какую-то неожиданную, нежелательную и неприятную помеху.
Поведение четверых из встречной машины было неестественным, ненормальным, словно их всех застукали за каким-то грязным паскудным занятием: если бы хотя бы одна из этих двух девушек имела между ними какие-то права и чувствовала ответственность за происшедшее, то есть была бы женой или любила кого-нибудь из них, она обязательно бы подошла к нам, предложила бы помощь, как-то вмешалась - повела бы себя как нормальный человек. Но этого не было - на них на всех словно стояло какое-то поганое клеймо.
Наталья отошла от Галины и подошла ко мне, вытерла с лица кровь, осмотрела мою левую ногу – сквозь разорванную окровавленную штанину была видна белая кость коленной чашечки. Спросила «Что с машиной?». Я в ответ только махнул рукой. Из тех четверых ближе всех к нам стоял тот самый парень, который верещал лежа на дороге. Жена всердцах сказала ему: «Вы за все заплатите!». Он подскочил и ударил ее ладонью по щеке, крикнув: «Ты что, ментовка, что ли?». Удар был сильный, но жена устояла на ногах. Я ничего не смог поделать - я был как глушеная рыбина. Я взял жену за руку, попытался успокоить ее, сказал, что они пьяные и нужно ждать милицию. Водитель «девятки» и обе его спутницы продолжали спокойно за всем наблюдать. Но удар этого бешеного, по фамилии, как впоследствии выяснилось, Виноградов, сделал свое дело: жена, видя, что те, которые около «девятки», никак не реагируют на происшедшее, сделала два шага в их сторону и выкрикнула в сторону водителя "девятки" те же слова: «Вы пьяные, вы за все заплатите, до копеечки!». Я успел схватить ее за рукав ветровки – я почему-то очень не хотел, чтобы она приближалась к этому парню. И тут он, наконец, тоже выкрикнул, с каким-то зверским восторгом: «Да ты сама пьяная!». «Я-то могу быть пьяная, зато у нас водитель – как стеклышко!», выкрикнула в ответ жена, но я уже вел ее от них в сторону Галины Петровны. На том перепалка и закончилась. Все успокоились.
Те двое стояли около девятки и о чем-то разговаривали между собой, я топтался на месте аварии - между моими женщинами и теми из «девятки», шпынял носком ноги по асфальту осколки стекол, валяющиеся наши разбитые аудио-кассеты – ждал приезда милиции. Ни одной машины не проехало мимо. Была ночь. И все было ясно и понятно - в аварии был виноват водитель встречной машины: вся его машина, целиком, стояла на правой стороне дороги. Оставалось немного подождать.
Я не слышал, о чем те двое разговаривали между собой, и не знал, что через минуту они начнут нас убивать.
Один из тех двоих, все тот же Виноградов, отделился от «девятки» и направился в мою сторону. Это был высокий молодой жилистый парень. Он подошел ко мне и спросил: «Кто водитель машины?». Я спокойно сказал, что я водитель. Затем он спросил: «Что будем делать с машиной?» и кивнул в сторону девятки. Я так же спокойно ему ответил: «Подождем милицию - разберемся». После этого он схватил меня правой рукой за куртку сзади и, пока я соображал, что он собирается делать, он, успев кинуть взгляд в сторону водителя из "девятки", ударил меня своей головой в лицо. Этот прием прекрасно использовали некоторые депутаты Государственной Думы третьего созыва в своем законотворческом процессе. Я удара не ожидал. Но не упал – удар был недостаточно сильным. Он ударил еще раз. На этот раз мне удалось отдернуть голову. Я попытался вырваться, он отпустил меня и ударил ногой мне в пах. Меня свалил именно этот удар. Впоследствии в акте судебно-медицинского освидетельствования №242 от 04.07.1996 г. судебно-медицинский эксперт из г. Кашина Парфенов А.Г. последствия этого удара следующим образом: «обширный кровоподтек промежности, мошонки и внутренней поверхности бедер», но укажет, что это телесное повреждение, в числе прочих, было получено мной «в результате внутриавтомобильной травмы». Но сейчас речь не об этом. Я упал, и Виноградов стал бить меня ногами по голове. К нему тотчас же подскочил второй – водитель «девятки», как впоследствии будет установлено - по фамилии Мальков, и стал бить меня ногами по туловищу – спине, ребрам, животу. Руками я закрывал голову от ударов Виноградова, так что все мои, как говорится, жизненно важные внутренние органы - почки, печенка, сердце, и что там еще - не знаю, были для знающего человека как на ладошке. Удары он наносил качественные – одного такого удара по моей голове мне хватило бы навсегда. А Мальков был как раз из тех, из знающих - молодой здоровый тренированный мужик с высшим педагогическим образованием по специальности "Физическое воспитание". Ударами ног они закатили меня в кювет и там продолжили. Тут уж хочешь - не хочешь – закричишь: «Ребята, что вы делаете? Вы ж меня убьете!» Я помню именно эти свои слова. Ощущение реальности происходящего стало быстро угасать и я стал погружаться во тьму. Потом я услышал около себя голос Натальи, но мне уже казалось, будто доносился он через толстую стену. Избиение прекратилось. В показаниях Галины Петровны на очной ставке с Мальковым этот момент будет изложен следующими словами: «Наташа оттащила Малькова от Николая за руку, т.к. он, Мальков и Виноградов избивали Николая в кювете» (лист дела 154-155, том 1).
Там, в стороне от дороги, в двухметровой глубины кювете я медленно поднимался на ноги и видел, как на дороге стояли рядом трое: моя жена, Галина Петровна и Мальков. Я только значительно позже, через две недели, вспомню то чувство облегчения от того, что рядом с женщинами был не тот бешеный, Виноградов, который верещал, как ненормальный, лежа на дороге после ДТП. Наталья что-то говорила Малькову, и в этот момент он ее ударил. Удар был правой рукой в левый висок. От удара ее подбросило в воздух и развернуло во время падения на сто восемьдесят градусов. Потом Мальков, повернулся лицом к Галине Петровне, через небольшую паузу ударил ее ладонью по лицу, а я уже кричал: «Только женщин не трогайте, ребята!» и карабкался на четвереньках по склону кювета к ним на дорогу. В этот момент Мальков уже направлялся в мою сторону, а Виноградов - он стоял ближе ко мне, с размаху ударил мне, еще стоящему на четвереньках, ногой снизу по лицу. Как сейчас вижу эту ногу прямо перед своим лицом и помню свое желание увернуться. Но мое тело уже меня не слушалось.
Что было следующие несколько секунд - не помню. К сознанию вернули мощные удары Малькова ногами по корпусу. Но потом сознание снова стало как-то быстро-быстро таять.

Из показаний Галины Петровны:
«Я видела, что Гурская оттаскивала Виноградова за куртку. Потом произошел диалог между мной, Наташей и Мальковым. Нецензурной бранью никто не ругался. Когда Гурская сказала Малькову: «Ты мне заплатишь до копейки за машину, на которую я всю жизнь копила», то он кажется произнес: «Ты что, ментовка?». После этого спокойный Мальков сильно ударил кулаком Наташу, а потом ладонью меня.
После этого Мальков отошел, хотя Наташа не поднималась, и стал избивать вместе с Виноградовым лежащего Гурского Н.М. Били они до приезда милиции. Николай громко кричал, мне было страшно. Я обратилась к стоящим 2-м девушкам, чтобы они повлияли на своих мужчин. Но эти девушки ничего не говорили. Избивали они жестоко. Ближе к голове стоял Виноградов, Мальков с правой стороны от него. Мальков бил по нижней части спины, ребрам» (л.д.154-155, т.1).

Потом был яркий режущий глаза свет, милиция, окрики... Я с трудом поднимался на ноги, но удары от этих двоих руками и ногами не прекращались и в присутствии четверых милиционеров. Наталья лежала на асфальте на левом боку и не шевелилась. Наконец милиционеры их остановили. Я плавал как во сне. Галя сказала мне, что нужно что-нибудь подложить Наташе под голову. Я нашел на земле свою куртку, отряхнул, сложил подушечкой и подложил. Галя подошла к Наталье и пощупала пульс, что-то сказала. Я склонился над Натальей, лежащей на середине проезжей части, а те двое спокойно разговаривали с милиционерами у обочины.
Казалось, между мной с женой и теми бандитами с милиционерами была пропасть.
Вдруг Виноградов подскочил и ударил ногой по телу лежащую без движения жену. Ко мне подошел один из милиционеров и спросил, кто ударил жену. Я показал на Виноградова.

Затем подъехала «Скорая» и за ней еще одна машина с милицией. Из нее вышел офицер, который был, очевидно, старший по званию, и подошел к группе милиционеров, стоявших вместе с Мальковым и Виноградовым. Женщина – медицинский работник из «Скорой», посмотрела Наталье в зрачки и громко и уверенно сказала: «В больницу не повезу – незачем. В морг».

Подъехала еще одна «Скорая». Я не отходил от жены, чего-то ждал. Думал, что офицер (как впоследствии оказалось – следователь РОВД майор юстиции Давыдов В.М.) подойдет и что-нибудь начнет делать, распоряжаться. Но в нашу сторону он даже не смотрел. Или, может, мне так казалось. Сам я к ним подойти не мог – мешала та самая пропасть.
Галину Петровну увезли в больницу милиционеры на своей машине. Меня усадили в первую «Скорую» - микроавтобус УАЗ.
Я думал – Наташу положат рядом. Когда машина тронулась, я понял, что меня увезут одного, и понял, что, оставляя там, на асфальте свою жену рядом с этой братвой, я совершаю предательство – она бы так не поступила. Но машина уже набирала ход – увозила меня в другую жизнь.

Вперед