О проекте
Содержание
1.Пролог
2."Разговор" с Всевышним 26.06.2003 г.
3.Туда, где кончается ночь
4.Первое расследование
5.Первое слушание
6.Применение акта амнистии к убийце
7.Отмена применения акта амнистии
8.Последний круг
9.Гурская Наталья Аркадьевна
10.Сомнительные законы
11.Теоремы Справедливости
12.Недосужие домыслы
13.Встреча с сатаной
14.О национальной идее
15.Эпилог
Статистика
1.Ответы на вопросы
2.Показать вердикт
3.Тексты и копии материалов уголовного дела
4.Тексты и копии материалов гражданского дела
5.Полный список действующих лиц
6.Статистика
7.Комментарии читателей
8.Сколько стоит отмазаться от убийства
ПОСЛЕ ЭПИЛОГА
1.Ошибка адвоката Станислава Маркелова - январь 2009 г.
2.Карьера милиционера Андрея Иванова (или Почему стрелял майор Евсюков?) - 18.01.2010
3.Ложь в проповеди патриарха Кирилла и правда рэпера Ивана Алексеева - 30.04.2010
4.Что такое Общественное движение Сопротивление? - 2014 г.
поиск
Содержание >> Применение акта амнистии к убийце >

Слушание в Тверском обл. суде 13 мая 1999 г.

В третий раз я приехал на слушание в Тверской областной суд, и в снова это был май месяц.
  Слушание состоялось ровно через два месяца после вынесения прокурором Шалаевым частного проста, хотя по закону положено не более десяти дней. И число опять нехорошее - ровно два года назад, тринадцатого мая 1997 года, на Селезневской улице в Москве возле дома номер 13 под колеса моей "Таврии" бросилась девушка.
Знакомое здание, знакомые коридоры. Адвокат Муратов походил по кабинетам – слушание состоится. Трое в черных мантиях – две женщины и мужчина - прошли мимо нас в зал заседаний. Впоследствии, как уже было сказано - «при составлении протокола», выяснится, что это были судьи Каневская Г.В. (председательствующий), Райкес Б.С. (мужчина) и Сидорук Н.А. С первым делом они разобрались быстро. Настала наша очередь. Протест прокурора Шалаева Ю.А. излагала женщина - прокурор Тверской областной прокуратуры. Когда назвали её фамилию, мне показалось, что я ослышался или что-то перепутал. Но нет! Впоследствии, когда я получил определение этого суда и увидел её фамилию, я понял, что не ослышался: «Виноградова Н.Н.» – это был уже четвертый человек с этой фамилией в этом уголовном деле.
Прокурор Виноградова Н.Н., ничем не приметная женщина средних лет, чем-то напоминавшая прокурора Шалаева, говорила так, что ее не хотелось слушать – как будто читала по бумажке. Я-то знал, что в этой «бумажке» - сплошь вранье и нарушение закона, и потому не мог себя заставить лишний раз посмотреть в ее сторону, поэтому она осталась в моей памяти безликим серым пятном в левом углу левого глаза.
После речи прокурора Виноградовой Н.Н. судьи посовещались между собой и один из них, это был Райкес Б.С., спросил меня: «Правда ли, что приятели Малькова два раза наезжали к вам домой?». Я ответил утвердительно.
Потом слово предоставили адвокату Муратову. И он начал говорить. Держал он себя так же, как и на слушании в Калязинском суде – спокойно, уверенно и подробно излагал свои аргументы о нарушении законодательства (ст. 133 УПК РСФСР) при проведении дополнительного расследования следователем Виноградовым Ю.Н. В результате этих нарушений следователь и районный прокурор, растянув следствие на шесть месяцев, присвоили себе право, принадлежащее прокурору области.
Я все ждал, что вот сейчас мой адвокат Муратов А.И. начнет говорить о главном – о нарушениях закона, допущенных следствием и судмедэкспертами, о фактах фальсификации доказательств по уголовному делу (то есть об уничтожении вещественных доказательств, о противоречиях в при описании телесных повреждений на левом виске жены, о нарушении экспертом Емельяновым ведомственных инструкций), что в совокупности является доказательствами, достаточными для сомнения в правильности экспертизы и для направления дела на повторную судебно-медицинскую экспертизу – то есть на экспертизу без участия в ней экспертов Республиканского центра судебно-медицинской экспертизы. Адвокат Муратов на секунду остановился перевести дыхание (это было сделано очень искусно), и в этот момент председательствующий судья Каневская Г.В. решительно прекращает прения и суд быстро удаляется на совещание, даже не задав мне более ни одного вопроса (типа имею ли что-нибудь добавить к сказанному адвокатом). Я почувствовал какой-то подвох. Наверное, такое же ощущение испытывает мотылек, попавший в паучью сеть - он старательно пытается выпутаться, он еще не знает, что вот-вот выскочит хозяин этой сети - черный паучище, и быстро-быстро обмотает его своей липучей нитью, превратит в неподвижную куколку, и потом уже вонзит в него свой хоботок.
Встать, суд идет. В зал зашли трое в черных мантиях. Председательствующий зачитывает определение, из которого следует, что все слова судьи Лебедева Л.М. о необходимости предъявления обвинения за причинение тяжких телесных повреждений и о противоречивости выводов ряда судмедэкспертиз по факту смерти Гурской Н.А. являются незаконными.
А потому эти слова из определения судьи Лебедева – исключить.
Дословно это выглядело так: «В соответствии п.3 ст. 222 и ст. 232 УПК РСФСР при направлении дела на дополнительное расследование со стадии назначения его к слушанию судья оценивает собранные по делу доказательства лишь с точки зрения их достаточности для рассмотрения дела в судебном заседании и соблюдении при производстве предварительного следствия норм УПК РСФСР. При этом судья не вправе исследовать содержательную сторону доказательств и давать им оценку по существу, т.к. это возможно лишь в ходе судебного разбирательства по делу.
В связи с этим из постановления суда подлежат исключению указания, касающиеся анализа доказательств по факту смерти потерпевшей Гурской Н.А. и наличия либо отсутствия причинной связи между действиями обвиняемых и ее смертью, и о необходимости квалифицировать действия обвиняемых по этому факту как преступление, связанное с причинением смерти по неосторожности; о необходимости проведения повторной судмедэкспертизы по этому факту
».
Из определения суда также следует, что продление срока предварительного расследования до шести месяцев по изложенной выше калязинской технологии является законным. Это изложено в постановлении Тверского областного суда следующими словами:
«Подлежит исключению из постановления суда и указание о том, что при производстве предварительного следствия было допущено существенное нарушение требований ст. 133 УПК РСФСР, которое суд усмотрел в том, что следователем трижды выносились постановления по делу, которые затем отменялись прокурором, и при этом продление срока предварительного срока не производилось. Однако суд не учел, что в этом случае следовало руководствоваться ч.4 ст.133 УПК РСФСР, дающей право прокурору при возобновлении производства по приостановленному делу, в том числе и в случае отмены необоснованного постановления следователя о его приостановлении, устанавливать срок предварительного следствия продолжительностью до 1 месяца, что и имело место по настоящему делу. Продление же сроков следствия в таком случае не требуется».
Итак, Тверской областной суд выбросил всё из постановления судьи Лебедева Л.М. от 4 марта 1999 года, - то, что написал судья о незаконности прекращения уголовного дела в части смерти моей жены, а также то, что судья Лебедев Л.М. включил в определение из ходатайства адвоката Муратова А.И. – о нарушении закона при продлении срока предварительного расследования. И припечатал это заключительной издевательской иезуитской фразой: «В остальном постановление оставить без изменения, а частный протест прокурора – без удовлетворения».
В своей жизни мне как-то ни разу не приходилось использовать ни само существительное «иезуит», ни производные от него слова. Поэтому очень удивительно, что это слово оказалось первым, пришедшим мне сейчас на ум. В Словаре русского языка Ожегова второе значение слова «иезуит» дано как «перен. О хитром, двуличном, коварном человеке». Но здесь речь идет не о человеке, речь идет о суде. Представь, справедливый мой читатель, что какой-то истец подал на тебя заявление в суд с требованием выселить тебя из принадлежащего тебе по закону дома. И суд принимает следующее решение: «вынести из дома все вещи, отключить от дома газ, воду и электричество, вывести из дома всех людей, дом закрыть и опечатать. А в остальном все оставить без изменения, а заявление истца – без удовлетворения». Ты оказался лишен своего дома, а незаконное заявление истца в то же время "оставлено без удовлетворения". Иезуитское решение! Стало интересно, каково первое значение слова «иезуит»? Смотрим в словаре: «ИЕЗУИТ – католический монах, член так наз. «общества Иисуса», являющегося опорой папства и одной из самых реакционных воинствующих организаций католической церкви». Чувствуешь, как пахнуло серым дымным средневековьем? «В остальном постановление [судьи Лебедева Л.М.] оставить без изменения, а частный протест прокурора – без удовлетворения». Да-а, иезуиты… - опора одной из самых реакционных воинствующих организаций…

Опять как-то сам собой представляется бешеный хоровод российских юристов-иезуитов. Именно в их руках находится, как теперь модно говорить, проект под названием "Россия - XXI век". Сколько их еще лихо ворвется в этот сумасшедший круг и отпляшет в моем уголовном деле свою партию?

Итак, очередное представление, теперь уже из пяти частей: "дополнительное расследование – ходатайство адвоката потерпевшего – определение судьи – частный протест прокурора - определение суда кассационной инстанции" было закончено. Достигнуты все цели: судья Лебедев Л.М. наконец-то в белых одеждах, потерпевшего еще немного припугнули в зале суда – напомнили про наезжавших из Калязина братках, адвокат потерпевшего тоже сказал свое слово, и прошел еще один год. Третий год.
Да, следует отдать им должное - тверские судьи метко шарахнули в меня из всех стволов, и шкура моя затрещала от картечи. «Не на равных играют с волками егеря».
Только в тот момент я еще не понимал, что подвел меня под эти выстрелы мой адвокат Муратов Андрей Иосифович. Но уже почувствовал. Почувствовал, что что-то здесь не так.
Мы ехали с адвокатом Муратовым в моей подаренной мне моим банком «Таврии» из Твери в Москву по Ленинградскому шоссе. Муратов, притаившись, помалкивал. Свое состояние мне передать сложно: я механически вел по знакомой трассе машину, на душе было скверно, что-либо говорить было противно. Я через силу спросил Муратова, можно ли обжаловать это решение? «Теоретически – можно: в Президиум Тверского областного суда, в порядке надзора», - был тягуче-задумчивый ответ адвоката с явной неохотой в голосе. Из интонации следовало, что положительной перспективы он не видит. Но почему же он не возмущается решением суда? Хотя бы в отношении своего же тезиса о незаконности продления срока расследования до шести месяцев? Или это его утверждение было неправильным? Вопрос-то для такого адвоката – бывшего судьи – должен быть элементарный!
Я был так ошарашен решением Тверского областного суда, что в этот момент мне показалось, что всё кончено – пора сдаваться. И, видимо, я какими-то междометиями выразил это свое настроение адвокату Муратову. После продолжительной паузы, заполненной ровным гудением мотора моей машины, мельканием за стеклами российских пейзажей, и скрипением моих зубов, я добавил, что обо всем этом обязательно должно быть написано. Адвокат Муратов А.И. мог это понять так, что я имею в виду газету "МК". В ответ он, тоже спустя некоторое время, вдруг задал мне, словно в размышлении, свой вопрос: «И с какой стати судья спросил Вас о том, что к Вам два раза приезжали калязинские? Не пойму!». Я тоже тогда не понимал. И этот вопрос моего адвоката Андрея Иосифовича Муратова казался мне естественным. Но на самом деле и тот вопрос судьи Райкеса Б.С. в суде, и это напоминание о его вопросе моим адвокатом Муратовым в машине имели одну-единственную цель. Какую? Пока я об этом не думал. Пока я пытался уложить в своей голове то, что произошло: почему Тверской областной суд выбросил из определения судьи Лебедева Л.М. слова из ходатайства Муратова о нарушении статьи 133 УПК РСФСР?
Впоследствии я потратил некоторое время на то, чтобы найти в Интернете описание подобной технологии продления срока дополнительного расследования (по калязинско-тверскому методу) до шести месяцев. Но подобных примеров мне найти не удалось.
Мы ехали из Твери около трех часов, но у меня и мысли не было о том, что, как сейчас выражаются, меня «кинули», в том числе и мой адвокат. Это не тот случай, когда ты на улице обменял азербайджанцу деньги, потом пришел домой, пересчитал и недосчитался. Здесь ты должен точно знать, что именно сделали не по закону прокурор, адвокат, следователь, судмедэксперт и судья. Все эти три часа я винил только себя – за то, что я, после того как на слушании замолчал адвокат Муратов, не взял слово и не рассказал все о моих претензиях к судебно-медицинским экспертам. Но в действительности у меня не было этого шанса: я был слаб, я заикался. Есть один замечательный анекдот про заикающихся, рассказал мне его бывший начальник отдела автоматизации нашего банка Афонин (забыл, как его зовут) - он тоже немного страдал этим делом.
Анекдот: «Звонок в милицию: - Алло! Тут упала лошадь. – Где? – На улице Г…, на улице Г…., на улице Г…. (звонящий хочет сказать «на улице Герцена»). На том конце спрашивают: «На улице Горького?». – Нет! На улице Г…. В милиции бросают трубку. Так повторяется еще два раза. Проходит некоторое время, и снова тот же звонок с тем же результатом, но на вопрос из милиции «На улице Горького?», звонящий облегченно говорит: «Да! Я ее туда перетащил!».
Как вспомню этот анекдот – всегда хохочу: в нем совершенно точно передана возникающая в некоторых ситуациях абсолютная беспомощность заикающегося, почти инвалидность – и ему в таких случаях бывает легче перетащить лошадь, чем произнести одно-единственное слово.
Итак, на слушании 13 мая 1999 года я не смог вставить ни слова – я понадеялся на своего адвоката. Прошло уже три года, как три круга. Потерпевшего погнали дальше.

В постановлении президиума Тверского областного суда от 13 мая было еще два интересных момента. Во-первых, судьи пришли к выводу, что «в период с 14 октября по 15 января 1998г. предварительное следствие по делу фактически осуществлялось следователем, не принявшим дело к своему производству, а потому в силу ст.69 УПК РСФСР все доказательства, полученные им не могут быть признаны имеющими юридическую силу, в том числе и заключение дополнительной [третьей по счету] судебно-медицинской экспертизы от 27 ноября 1998г. (л.д.211-215 т.3)».
Во-вторых, исключив из определения от 4 марта 1999 г. судьи Лебедева указание на необходимость проведения повторной экспертизы по факту смерти моей жены, Тверской областной суд предоставил право решить вопрос о необходимости проведения этой экспертизы следователю. Формулировка выглядит следующим образом: «В ходе дополнительного расследования органам предварительного следствия необходимо устранить перечисленные выше нарушения норм УПК РСФСР; в том числе решить вопросы о назначении и проведении по делу дополнительных судебно-медицинских экспертиз в отношении Гурского Н.М. и по факту смерти Гурской Н.А.; об ответственности обвиняемых в связи с причинением тяжких телесных повреждений Гурскому Н.М.».
Итак, суд решил, что заключение третьей по счету экспертизы опять, как и второе, не имеет доказательной силы; суд решил исключить из определения судьи Лебедева указание на необходимость проведения повторной экспертизы по факту смерти Гурской Н.А.; но тот же суд этим же постановлением дал указание следователю «решить вопрос о назначении и проведении по делу дополнительных судебно-медицинских экспертиз». Надеюсь, внимательный читатель обратил внимание на то, что Тверской областной суд не вынес постановление о необходимости проведения этих экспертиз, и не обязал органы следствия вынести это постановление, но поручил следователю «решить вопросы о назначении». Как говорится, чувствуете разницу? Иными словами Тверской областной суд отобрал право решения о назначении повторной судебно-медицинской экспертизы у районного судьи, и передал это право следователю.
Риторический вопрос: после такого определения суда кассационной инстанции, читатель, как решит следователь Виноградов Ю.Н. вопрос с проведением экспертизы по факту смерти Гурской Н.А.?
Если у кого-то есть сомнения, подождите немного – скоро узнаете.

Четвертое по счету "предварительное расследование" будет начато следователем Виноградовым Ю.Н. второго июня 1999г. Цыфры строки III получены c учетом именно этой даты.

Круги правосудия – III (18.07.1998 - )

No. циклаПредв. СледствиеРайонный судОбластной судРайонный прокурорИтого
I1951363633400
II321955565347
III202286227319
Итого4293591731251066
По закону601410791
Показатель беззакония III7.1525.617.317.911.7
ПБ II3.823.69.1148.2
ПБ 13,29,73,64,74,4

Из приведенной таблицы следует, что судья Лебедев Л.М. в лидерах остается, но все остальные к нему уверенно подтягиваются.

 Вперед

 
  infopolit